Вообще-то Дурёха агностик (захотелось с Вами говорить в третьем лице; с чего бы это?), т.е. считает, что литературу объяснять - пустое дело, хотя очень и очень уважает Гаспарова, Шкловского, Гершензона и многих других. Но это - профессионалы, а Дурёха - дурёха. Но в качестве упражнения, попробует разобраться в своих чувствах к Пелевину.

Основной элемент фабулы практически всех пелевенских вещей - от романов до рассказов - перемещение героя из одного мира в другой, иногда по собственной воле, иногда против неё. Во время перемещения с героем происходит шок, миры наслаиваются друг на друга, образуя ещё один мир и проч. - это почти научная фантастика с детективным уклоном, который и держит в напряжении. Вообще-то Дурёха очень не любит научную фантастику - ни Стругацких не смогла одолеть, ни Шефнера, ни... ?, особенно перемещения в другие миры не любит (кроме <<Алисы>>). Но здесь всё по-другому.

Здесь нет других планет, других измерений, гуманоидов, <<волшебства>>, которое отличает другие миры от нашего мира. Пелевин мастерски, пожалуй, как никто до него, умеет убедить, что эти миры - реальны и существуют вокруг нас - нужно только присмотреться и увидишь. И всё там внешне очень похоже на наш мир (в отличие от другой научной фантастики) - имена такие же (не Аэлита какая-нибудь), люди храпят, сушат пелёнки, воруют вилки, носят тренировочные штаны, заглядываются на девушек, припоминают обиды. И всё-таки этот мир - не тот, в котором мы живём - этот мир странен, жутковат, но есть в нём что-то притягательное. А главное, у героя почти всегда есть выбор, в каком мире жить, даже если он умер. Не наш мир. Или наш? Вот и ходишь-гадаешь. А если очень впечатлительный, начинаешь по сторонам оглядываться - ну, первые пару недель как прочтёшь.

Конечно, мне скажут, что, мол, там влияния всякие - буддизм там, Кастнеда, пятьдесят слоёв - но Дурёха про это ничего не знает. Это пусть другие расскажут. И ещё ей кажется, что это не так важно (да простит меня автор).

И ещё про язык. Наверное, Пелевина не будут изучать на уроках родной речи. Но одного он достиг - его язык незаметен и очень функционален: он не мешает следить за мыслью автора, и в этом, мне кажется, большая удача. Функциональность же языка в каком-то смысле и символ времени. Прошли времена Толстого и Куприна (рифма моя, случайная, извините).

Собачий нюх Гава должен был почувствовать в Пелевине <<настоящее>>. Но почему-то не почувствовал.

Буду ли перечитывать? Нет, наверное. Но на полке стоят (не раздала).

Толстую не читала - никак не собраться, личность автора мешает. <<Лялин дом>> (Улицкая) не пошёл. <<Весёлые похороны>> (она же) симпатичные, но эта тема - милые, потерянные вдали от родины и запутавшиеся в своих отношениях, люди- уже была в <<Иностранке>> Довлатова, и нового ничего не добавила. <<Великую страну>> дочитала до 10-й страницы и бросила. Зато Петрушевская - это сила! Особенно <<Карамзинский деревенский дневник>>.

(<<Поставили воробья начальником...>>. Буквоедица).

Муррр

Ух ты! Каюсь, пропустил неприметных арнольдистов на общем фоне списка. Должен признаться, что их тезисы мне близки. Да и сам Арнольд Брешианский оказался интересной фигурой - ученик Абеляра, великий проповедник, с Фридрихом Барбароссой сражался. Имя Арнольдов прославлено в веках - Арнольда Брешианского нашли, математика Арнольда вспомнили, Вы не последний человек в Рунете... Так что можно подумать о составлении Списка Знаменитых Арнольдов. Задача, IMHO, забавная и симпатичная.

Намедни наткнулся на отзыв Астафьева о земляке Бушкове. Ох, как он его. Прям
чертал на скрижалях раскаленным пером. Ну - дык... Все одно - мужик с
базара Белинского и Гоголя не носил, и никогда не понесет, и нечего тут
слёзки лить крокодиловы.

Не нравится Пелевин - не читайте! Найдите что-ни-то другое. Шишкина,
например. Чай, не при старом режиме, когда нельзя было не читать то,
что читали все (хотя это было ни-зя). Вот так все обчитались доктором
Живаго, хотя - какая это проза...

Не поленитесь, пребегите через переулок и загляните на Общий... принюхайтесь. Может, и там порядок наведёте :)
Если, конечно, Гавы там уже не побывали - под другими именами...

Почему никого нет? Дискурс какой-то незаполненный.
Пелевина читаете? Или Улицкую с Толстой?

Гав придет проверить. Он даже заглянул
на Гранит науки впервые и сразу захотел навести там порядок
- но тоже ничего не понял. А тут, если бы Гав мог, он бы высказался
о воскресении тире воскрешении, но в этом вопросе он пока
не разбирается - хотя, конечно, мудр, этого не отнимешь.

Отступление. На улице - плюс 12 и сыро, приходится сидеть в конуре,
Гав не любит мокнуть под дождем - как потом лапами в клавиши?

Гав.

Ваша от сердца оторванная шедевральная ссылка -- это что-то! Теперь понятно, откуда берутся агностики. Я там нашёл нечто, уверившее меня окончательно в правильности отказа от личного герба. По сравнению с (http://www.express.irk.ru/1000/religion/chr/eres/arnold.htm) это уже не так круто.

Кажется, разобралась, наконец, почему 20 лет покоя не даёт. Воскресение - когда сам, воскрешение - когда тебя. (При этом из "воскрес" непонятно, то ли сам, то ли с чей-то помощью. Ну, это ладно.).

Так вот. Получается, что "Воскресение Маяковского" - Маяковский сам воскрес. Во-первых, кощунственно как-то. Всё-таки "воскресение" преимущественно употребляется с определённым именем собственным, называть не будем, всем и так известно. А книжка - о воскрешении Маяковского, автор его воскрешает, по смыслу-то. Интересно, перепутал Карабчиевский или так задумано? Мог и перепутать. Вон Алла Демидова в "Без протокола" выступала - с чудовищным акцентом и "этсетера, этсетера" через слово. И это всего лишь за 6 лет жизни заграницей, актриса, с поставленной речью. А Карабчиевский... Может, и перепутал.

В гостях хорошо, а на ''Эхе'' лучше.
Алексей. Питербург.

В гостях хорошо, а на ''Эхе'' лучше.
Алексей. Питербург.